Литопсные мемуары I

Дезмонд Коул

Это первая статья в серии, которую я собираюсь написать для бюллетеня MSG. Сейчас я не могу сказать, сколько получится статей. В основном они будут описывать наши приключения (Норин и мои) с 1967 г., когда мы совершили первую большую исследовательскую поездку в Северный Кейп и Намибию (тогда — Юго-Западную Африку). Однако до этого я бывал в экспедициях в основном с нашим покойным другом Эрнстом Фрицем (Ernst Fritz), и с одной такой поездки я начну.

К сожалению, большая часть этой статьи хорошо сдобрена местоимением первого лица «я», хотя конечно, эта статья в основном автобиографическая. В последующих статьях будет местоимение «мы».

Прежде чем начать описание приключений, нужно сделать важное заявление. Я много раз утверждал устно и по крайней мере один раз письменно, что Lithops karasmontana subsp. eberlanzii не растёт вместе с L. francisci. В статье “Hunting for Lithops halenbergensis” в “Cactus and Succulent Journal” (США) на стр. 293 напечатано моё утверждение: «Мы не знаем ни одного такого случая», где L. francisci и L. karasmontana subsp. eberlanzii росли бы вместе в смешанной колонии. однако недавно наш друг Ток Шуман (Tok Shoeman) из Виндхука сообщил нам, что участок subsp. eberlanzii действительно растёт среди большой колонии L. francisci на холме, который был частично срыт на щебёнку для строительства дороги. Смешиваются ли эти таксоны, я пока не знаю. Однако это ещё один случай, когда несвязанные таксоны, один с жёлтыми цветками, а другой с белыми, растут вместе в смешанной колонии или поблизости друг от друга. Примеры смешанных колоний или разных таксонов, растущих очень близко, приведены в “Lithops Flowering Stones”, 2005, на стр. 44. Однако до сих пор мы ни разу не находили гибридных растений в таких колониях.

Вернёмся к литопсным мемуарам. Где-то в начале 1954 г. я обнаружил на улице Лавдэй (Loveday street) в Йоханнесбурге цветочный магазин, где продавщица держала несколько суккулентов. Имея страсть к этим растениям с самого детства, я стал регулярно посещать этот магазин и купил несколько суккулентов, в основном хавортий. Там я познакомился с Эрнстом Фрицем и Грэхэмом Уильямсоном, ставшими моими друзьями на многие годы. Потом я узнал о существовании Цветоводческого общества Трансвааля и секции суккулентов, возглавляемой Максом Стрэйнджером (Max Stranger). Я стал членом секции суккулентов, регулярно посещал собрания, сделал несколько докладов и в 1960 г. опубликовал свою первую статью о суккулентах, “On the distribution of Lithops lesliei” («О распространённости Lithops lesliei») в журнале общества, “The Transvall Gardener”. Примерно в это время несколько членов секции суккулентов предложили мне выдвинуть свою кандидатуру на должность председателя секции суккулентов — но Макс Стрэйнджер не мог этого допустить и фактически исключил меня из группы. Через много лет, в начале 1980-х, он благосклонно пригласил меня выступить с докладом и слайдами, и по случаю оказал мне очень тёплый приём. К тому времени у меня было почти 30 публикаций, в основном статей о литопсах в различных журналах, и я работал над первым изданием “Lithops—Flowering Stones” (1988). Но я не стал снова вступать в Цветоводческое общество Трансвааля.

В конце 1963 г. или в начале 1964-го я получил от кого-то сообщение (наверное, это была Сесиль Потжитер) о колонии L. lesliei под Варрентоном (Warrenton) и о том, что в колонии есть несколько растений с белыми цветками. Я съездил в Варрентон в марте 1964 г. и без труда нашёл колонию (C005). После продолжительных поисков я нашёл единственный цветущий экземпляр. Позже, в апреле 1965 г. я снова посетил колонию и нашёл второй экземпляр. Позже, в 1968 г., они были названы L. lesliei cv. Albiflora (C005A). Со временем из этих двух экземпляров мы вырастили целую популяцию. В начале 1965 года я получил информацию от А.В. Дабнера (A.V. Dabner) и Питера Уилкинса (Peter Wilkins) о зелёной форме L. lesliei с белыми цветками, встречающейся рядом с обычными коричневыми растениями, также возле Варрентона (C036). Я посетил колонию в апреле и собрал несколько экземпляров. Они были опубликованы в 1968 г. как L. lesliei cv. Albinica (C036A). Через несколько лет среди растений из семян, собранных в колонии C036, выращенных Эдом Стормсом (Ed Storms) из Техаса, появились зелёные экземпляры с жёлтыми цветками. Позже они были названы L. lesliei cv. Storms's Albinigold (C036B). Все они описаны в первом издании “Lithops—Flowering Stones”, 1988, стр. 163, и изображены на стр. 219 второго издания книги, выпущенного в 2005 г., где они описываются как отклоняющиеся цветовые формы (acf).

Некоторые из самых первых поездок были совершены с Эрнстом Фрицем (Ernst Fritz). Однажды мы поехали в Мафикенг (Mafikeng), который раньше неправильно писался как Мафекинг (Mafeking), а затем на запад вдоль дороги по южном берегу реки Молопо (Molopo), границе между Южной Африкой и протекторатом Бечуаналенд. В первые сутки мы заночевали в Диконс-Отеле в Мафикенге, который когда-то служил штаб-квартирой полковника Роберта Баден-Пауэлла во время осады города в 1899–1900 гг. [во время второй Англо-бурской войны — прим. перев.]. Мои дедушка и бабушка по матери были в Мафикенге во время осады, моя мама была очень маленькой девочкой, а её старшая сестра лишь на несколько лет старше. Когда мои родители жили в Метлояне (Metlojane) в 30 милях к северу на территории протектората Бечуаналенд (с 30 сентября 1966 г. — Республика Ботсвана), мы регулярных ездили в Мафикенг, ближайший город, за покупками, и часто обедали в Диксонс-отеле. В Метлояне я обнаружил возле дома колонию Nananthus aloides, а в нескольких милях мой первый Orbeopsis lutea, которого я потом залил! Через много лет, в 1950-х я часто останавливался в Диксонс-отель, когда участвовал в экзаменах по родному языку для правительства протектората Бечуаналенд, располагавшегося в то время в «имперском резерве» в Мафикенга — странная ситуация, когда правительство страны находилось за пределами самой страны! К сожалению, Диксонс-отель, которому нужно было бы предоставить статус национального монумента, был несколько лет назад снесён.

Ранним утром следующего дня я и Эрнст — который был холостяком, но определённо не геем — выносили сумки и другие пожитки в нашу машину, припаркованную на заднем дворе. Эрнст отнёс первую партию вещей, и когда разместил их в машине, услышал с первого этажа свист раскрывающихся штор, поднял голову и увидел женщину с пышными формами, стоявшей обнажённой и любовавшейся восходящим солнцем. Через несколько мгновений она заметила его, дёрнула штору, чтобы прикрыть себя, штора оторвались, и она по-прежнему стояла обнажённой перед его восхищённым взглядом. Наконец она преодолела панику и отступила в глубь комнаты. Мы продолжили путь, но Эрнст был абсолютно не в состоянии искать растения на двух месторождениях, которые мы нашли в тот день... перед его глазами стояла обнажённая женщина! Эти две колонии были C008 и C009, представляющие то, что мы называли «серой формой» (“Grey form”) L. lesliei. Много лет спустя Норин и я ехали по северному берегу Молопо, и нашли похожие растения (C359) почти напротив колоний на противоположном берегу (и территориальной границе). Именно там я узнал, что тсваны называют литопсы maragô-abanyana, «низ девочки», и там я получил столь решительное «Нет», когда шутливо спросил у молодого человека, сообщившего мне название, называют ли их «низом мальчика»!

В те далёкие годы Эрнст жил в квартале многоэтажек на Клэйм-стрит (Claim street) недалеко от центра Йоханнесбурга. Однажды он поднимался в квартиру на лифте с горшком литопсов, и ехавший с ним афроафриканец спросил, что в горшке. Эрнст ответил, что это литопсы, «расцветающие камни». Человек никогда не слышал о таком и продолжил задавать вопросы. Эрнст объяснил, что летом их время от времени поливают, а осенью на них появляются цветки. Через несколько месяцев тот же человек снова встретил Эрнста, и посетовал, что он зарыл несколько камней в землю в горшке и регулярно поливал их, но они не зацвели! В чём может быть проблема? Он явно не понял, что у Эрнста среди камней спряталось несколько растений! Какое подтверждение великолепной способности этих растений к маскировке, если они растут в природе или сходных условиях.

Однажды мы с Эрнстом ездили по окрестностях Приски (Prieska) в поисках новых колоний L. hallii и L. hookeri. В те дни не было асфальтовых дорог, дороги были грунтовые, не было и указателей, поэтому приходилось спрашивать путь у местных фермеров. Проведя несколько дней в окрестностях Приски, мы поехали в окрестности Кенхардта (Kenhardt), путём, которым ни разу не ездили. Было воскресное утро, и мы проехали много миль по нескольким фермам и мимо нескольких домов, один за другим дома оказывались пусты — все уехали в церковь в Приску. Мы уже начали беспокоиться, правильно ли едем. Наконец мы приехали к воротам на вершине высокого склона, с которого было видно дорогу, спускавшуюся на несколько миль вниз в широкую долину и продолжающуюся на другой стороне. Возле ворот было несколько цветных мальчишек, один из которых открыл нам ворота, надеясь на вознаграждение, которое он, конечно, получил. Эрнст был за рулём, а я спросил у паренька на африкаанс — языке, распространённом в этих местах — куда идёт дорога. Я задал такой вопрос потому, что если бы я спросил «Эта дорога ведёт в N?», то ответом было бы либо «Да», либо «А где расположен N?», если он не знал такого названия. Потрясающий ответ, который я получил, в переводе звучал так: «Эта дорога идёт прямо вперёд, сэр!». Нечего говорить, мы с Эрнстом захохотали, и много лет эта история была объектом шуток. После расспросов оказалось, что это в самом деле нужная нам дорога, и мы продолжили путь.

В другой раз я путешествовал с Густавом Камфером (Gustav Kamfer), купившем магазин, когда мои родители переехали в Серове (Serowe) в центральной части протектората Бечуаналенд. Мы совершили короткую однодневную поездку в Стеллу к югу от Мафикенга, где была колония L. lesliei, после чего решили посетить несколько окрестных ферм. По какой-то дурацкой причине я не взял с собой фотоаппарат, поэтому не смог сфотографировать то, что мы увидели на воротах между двумя фермами. К сильно разбитым воротам проволокой был примотан выгнутый лист ржавого железа, на котором уставший фермер написал краской: “Maak asseblief die hek oop voor jy deuraan”, что в переводе означает «Пожалуйста, открывайте ворота, прежде чем везжать!».

В начале шестидесятых я переписывался с профессором Честером Дагдейлом (Chester Dugdale) из универстита Фэйрлей-Дикинсон в Рутерфорде, штат Нью-Джерси, США, и в начале 1967 г. он приехал, чтобы посмотреть литопсы в природе. Эрнст Фриц и я взяли его в поездку, чтобы показать несколько известных нам колоний в окрестностях Фрейбурга (Vryburg), Курумана (Kuruman), Постмасбурга (Postmasburg), Гроблерсхопа (Groblershoop) и Приски. В их число входили, помимо других, L. lesliei у Фрейбурга, L. aucampiae (“Kuruman form”) возле Курумана, L. hallii var. hallii и var. ochracea, L. hookeri var. dabneri и var. subfenestrata в окрестностях Приски и L. hookeri var. lutea в окрестностях Гроблерсхопа. Честер постоянно смешил нас, пытаясь правильно произнести названия, происходившие из африкаанс, особенно Гроблерсхоп, в котором “G” произносится как “ch” в шотландском слове “loch”, а длинный гласный звук в “hoop” похож на звук в “hoary”. В его версии произношения начиналась с твёрдого “g” как в “Grotty”, а последний слог был как в английском “hoopoe”.

Почти в конце нашей поездки мы остановились на ночь в маленьком отеле в Дугласе (Douglas), и после ужина я и Эрнст решили сходить в бар, чтобы пропустить стаканчик на сон грядущий. Как уверял нас Честер, он в последний раз пил в армии во время Второй Мировой, но решил заказать ликёр “Tia Maria”. Вкус ему понравился, он быстро выпил бокал и заказал ещё один — и так далее! В конце концов он встал на четвереньки, чтобы открыть застеклённую дверь, ведущую в коридор, где были наши комнаты. Но мы, конечно, знали, что он претворялся, а не был в самом деле пьян.