Охота на Conophytum boreale

Крис Роджерсон

Фотографии автора

Хотя типовое растение первоначально открыто и собрано Лейпольдтом (Leipoldt) в 1936 г., история Conophytum [lithopsoides subsp.] boreale (от лат. borealis — «северный») (рис. 21.1) началась всерьёз в конце 1970-х. Между этими годами единственное растение пережило Вторую мировую в немецком ботаническом саду и в конце концов достигла Кактусные сады Джонсона в Парамаунт, Калифорния, а затем Ботанический сад Университета Калифорнии в Беркли, где получило обозначение UC 51/1303. В 70-х Брайан Фирн (Brian Fearn) из Аббей-Брук (Abbey Brook) рекламировал «Conophytum lithopsoides» в журнале NCSS за £20.00 за «великолепную шоколадную» головку — по тем временам неслыханная сумма за одну головку конофитума! Фирн получил это растение от Мирона Кимнача, а он получил из Университета Калифорнии. Когда Стивен Хаммер однажды обнаружил этот странный, удивительно пурпурый экземпляр, его исследования привели его к выводу, что это должен быть оригинальный сбор C. boreale — но насколько конкретный экземпляр уникален, мы до сих пор не знаем; между 1936-м и 1951 г. в записях пробел.

Через некоторое время после того, как моя просьба о C. boreale (попытаться переоткрыть его) была опубликована в бюллетене MSG, мне выпал шанс самому посетить предполагаемую территорию. Недавно вместе с Дереком Трибблом и Эдди Харрисом я ехал через Какамас (Kakamas) в Апингтон (Upington). У нас было немного свободного времени перед назначенной встречей с др. Христианом ван Шалквиком (Christian van Schalkwyk) и его женой Эленой, предложившими показать нам свои края. Они энтузиасты литопсов, так что это была экскурсия для Эдди. Я не будучи энтузиастом литопсов, но весьма взволнованный тем, что оказался так близко к месту, где был найден C. boreale, я попросил Дерека и Эдди оставить меня на пару часов и забрать после того, как они встретятся с Христианом и Эленой.

Моей целью была единственная небольшая гора на плоской равнине неподалёку от Оранжевой реки. Это казалось более вероятным местообитанием, нежели кварцитовые низины, так как в оригинальном описании («между Какамас и водопадами Ограбис») также упоминалось «во мху на камнях». Реностеркоп (Renosterkop), высота 735 м, находится примерно на упомянутой территории и сейчас окружён на много миль обширными виноградниками. Некоторые выращиваются для вина, но большинство — для изюма, и мы видели огромные бетонированные площади, где гроздья выкладывались на солнце. В придорожных «Padstall» продавались очень хорошие сорта (анепот и мускат), и вы больше нигде не увидите такой хороший и огромный изюм! Проезжая через акры винограда в одном винограднике мы нашли кварцевые выходы, богатые анакомпсеросами, динтерантусами и другими миниатюрами, хотя большая часть суккулентной флоры была разрушена виноградарством.

Мне удалось подъехать к Реностеркопу на расстояние пешей прогулки, и я должным образом помахал на прощание Дереку и Эдди. Уже через двадцать минут я был на вершине и сразу обратил внимание на горную породу наверху. По геологической карте Дерека нельзя было точно понять, что это было (несвязная терминология, было очень похоже, что они и сами не знали), но везде, где я видел, она была плоская, растрескавшаяся, твёрдая — и красноватого цвета, напоминающим цвет тел C. boreale. Растрескивание создало щели, выглядевшие замечательно подходящими для миниатюрных суккулентов — как здорово! Но вскоре я понял, что всё обстоит не так. Исследовав за 90 минут всю вершину, я не только не выполнил задачу, но не нашёл ни одного суккулентного растения. Это само по себе очень удивительно, так никогда со мной не случалось. Даже если это не заросли, то всегда можно найти хотя бы Crassula muscosa, кустарниковые мезембы или другие «сорняковые» суккуленты, но на Реностенкопе не было ничего, кроме низких однолетних трав и других несуккулентных растений. Были видны следы старых горняцких раскопок. Не полномасштабных работ, а нечто вроде поисковых раскопок.

Итак, поиски должны продолжаться. Даже если UC 51/1303 — настоящий C. boreale, и каким-то необычным способом мы это докажем, мы всё равно могли бы увеличить количество экземпляров в культуре. Я обнаружил, что хорошее освещение и ограниченный полив сохраняют его в хорошей форме, но в наших горшках он часто растёт плохо — тела склонны к накоплению листьев и становятся всклоченными. Сказывается ли это возраст или просто естественная склонность? У старых растений C. lithopsoides subsp. koubergense похожая дурная привычка. Я надеюсь, Йохан сможет найти время и желание, чтобы поискать на северном берегу Оранжевой реки и достигнуть успеха там, где я потерпел неудачу. Его информация о том, что раньше дорога пересекала реку для меня была новостью, и этот факт нигде раньше не упоминался.

Как обычно, благодарю Стивена Х. за просмотр моего текста.